Пусть бог не вмешивается - Страница 43

Я держался в центре, не лез вперед, присматривал за тем, чтобы никто из ватажников не проскочил мимо воинов. Несколько человек сумели прорваться сквозь редкий строй защитников, но наскочили на меня. Их трупы лежали рядом с лошадьми.

Численное превосходство ватажников начало сказываться, то в одном, то в другом месте они прорвались за ограждения, но пока воины и вооружившиеся слуги сдерживали напор. Наконец одну повозку отодвинули, и в образовавшуюся щель устремились ватажники, разметав дружинников. Я оказался перед ними один. Лесные братья торопились так сильно, что мешали друг другу убить меня. В толчее я зарезал двоих, прежде чем подоспели дружинники. Ватажников оттеснили, перебив большую часть.

Я оттер меч от крови и рукавом смахнул капли пота со лба, переводя дыхание. Вокруг кипела схватка, доносились выкрики и стоны людей, звон оружия, хрипели раненые кони.

Рядом рухнул воин с проломленной головой, тут же покатился, завывая от боли, ватажник, в землю вонзилась сулица, над головой просвистел слетевший с топорища боек. Ватажники прорвались в другом месте. Рослый широкоплечий бандит вскочил на повозку, отбил удар мечом, прыгнул вниз, за ним влез второй, третий. Кинувшийся наперерез дружинник упал на землю, сжимая в объятиях противника, место оказалось совершенно открытым, в него хлынули бандиты. Я прыгнул вперед сам.

…Нырок под вытянутую руку с топором, удар мечом в живот. Обмякшее тело отбросил вбок, ногой встретил следующего, перехватил руку, дернул вниз и в сторону. Острие меча пробило подбородок снизу. На возвратном движении парировал удар топора, ударил сам, прорубив кожаную броню на шее, и отпрянул в сторону.

Подлетели трое бандитов. Я заскочил за спину крайнему и пронзил бок мечом. Рядом возник дружинник, схватился с бандитом, второй несколько снизил напор, заслоняясь щитом. Я ударил в щит ногой, и ватажник упал на землю, топор отлетел в сторону. Каблук опустился точно в промежность, и дикий вопль на миг перекрыл шум боя…

Дружинники опять отбросили противника за повозки. Я отошел назад и огляделся. Бавик пока сдерживал противника, но численное превосходство рано или поздно скажется. Те сражаются не хуже и вот-вот прорвутся к нам.

Подошел Дигур, вытирая на ходу пот рукавом длинной рубахи. Пластины доспехов забрызганы кровью и погнуты, один наплечник слетел, подбородок сильно кровоточит, но сотник не замечает ничего, глаза не отрываются от схватки.

– Бавик их удержит, а здесь не прорвутся. Не думал, что та…

– Дигу-у-ур-р!

Рев воина привлек внимание. Мы обернулись и увидели как от леса к нам приближается еще один отряд. Численностью он не уступал первому. Дигур помянул всех богов разом, пожелав им дружно утопиться, и побежал к своим людям.

Вместе с прибывшим подкреплением у противника теперь было больше шестидесяти человек. При таком перевесе практически нет шансов на успешный исход боя. Надо уходить. Всадники скованы Бавиком, у ватажников луков я не видел, не достанут. Гром вынесет на тот берег.

«Вытащить бы Дану. Нам реку преодолеть, а там не достанут…»

Получив подкрепление, бандиты усилили натиск, залезли на повозки и потеснили защитников. Десять ватажников прорвались в центр лагеря, на их пути встали два воина. Они остановили троих, остальные побежали дальше. Я отпрыгнул к повозке, не давая зайти себе в тыл, перебросил меч в левую руку и вытащил из петли секиру…

Дубина, от которой уклонился, врезалась в край борта повозки, разнося в щепы доску, мой меч полоснул по горлу ватажника и встретил на полпути вражеский клинок, уводя его в сторону. Секира раскроила грудь второго, он упал назад, попав еще под топор своего же. Тот заорал в полный голос, пытаясь вытащить застрявшее лезвие и мешая двум другим подойти ко мне. Я бросился вперед, в последний момент резко свернул вправо, отбивая выпад сулицы. Меч пронзил горло противника, разворот… Еще один ватажник, стараясь достать меня ослопом, попал под Удар палицы, который нанес его товарищ. В такой суете и толчее половина ударов попадает по своим, просто не видно, кто за спиной и сбоку. Пользуясь замешательством ватажников, я выскользнул из кольца, по пути успев зарезать еще одного.

Рядом опустился на землю дружинник с пробитой головой, кровь залила искаженное болью лицо. Отрубленная наполовину рука пытается ухватить за макушку, но кровавый обрубок бессильно тычет в шею. Чуть дальше хрипит ватажник с распоротым животом, у ног катается по земле его товарищ. А от повозок к нам бегут еще и еще, сминая по пути воинов. Крики и стоны заглушают ругань, в воздухе витает противный запах крови, в стороне дико кричит раненая лошадь. Впереди, спиной ко мне, мечется ватажник, секира бьет точно по затылку, и он летит вперед, раскинув руки и выпустив окровавленный меч. Отмахнувшись от копья, нацеленного в живот, я прорывался к повозке, в которой сидит Дана. Кажется, пора…

В какой-то момент отчаянным усилием дружинники оттеснили противника и закрепились у повозок. Около Даны теперь стоял Дигур с двумя воинами. Еще десяток дружинников и четверо возчиков держали оборону. Все забрызганы кровью с ног до головы, в глазах обреченность и решимость умереть здесь, но не отступить. Ослабевшие руки сжимают выскальзывающее оружие. Я быстро осмотрелся, прикидывая, как стану уходить. Убрал секиру в чехол – сейчас мне нужна свобода рук – и крепче сжал меч.

Сквозь звон оружия и гул голосов с трудом расслышал скрип колес. Несколько повозок оказались отодвинуты в стороны, и ватажники лавиной хлынули в проем. Дигур взмахом руки послал воинов на врага.